Вернувшись в столицу, родной город Агата узнала с трудом. Уехав вместе с детьми ещё в сороковом году, сразу после первых налётов, она вновь приехала сюда только сейчас, вместе с мужем, и ужаснулась, увидев на месте знакомых улиц руины. Вместо многих домов теперь были пустыри, некоторые завалы после взрывов и пожаров до сих пор не были расчищены, и всеобщая атмосфера царила довольно мрачная. К тому же, налёты хоть и были теперь редкостью, до сих пор не прекратились. Последний случился чуть ли не за пару дней до возвращения Беррингтонов в город. И, если бы не разлука длиной в целый год, Агата, не задумываясь ни секунды, уехала бы обратно в Билбери следующим же поездом. Однако, оставить тут Джорджа одного она тоже не могла. А потому, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, принялась как можно скорее налаживать их быт, благо, дел оказалось по горло.
По счастливой случайности, дом с апартаментами Беррингтонов от бомбёжек не пострадал. Из поместья Агата привезла лишь одну горничную, и вместе они приводили в порядок квартиру, в которой никто не жил почти четыре года. Вскоре пыльные и затхлые комнаты снова превратились в уютное обиталище, в котором молодожёны Беррингтон провели столько приятных часов после того, как вернулись из свадебного путешествия. Дик, правда, первое время дулся, что пришлось отказаться от пруда и возможности носиться с друзьями по парку, сколько душе угодно. Правда, смирился, когда ему объяснили, что придётся выбирать между прудом и парком и обществом отца.
Агата же, невзирая на неспокойную обстановку, была счастлива. Джордж ходил на службу, словно какой-нибудь клерк, и каждый вечер неизменно возвращался домой. До всего остального ей дела не было.
- Милый, как прошёл твой день? Всё хорошо? - осведомилась она, когда всё семейство снова собралось за ужином в небольшой столовой. - Бланш, сколько раз можно тебе повторять, не клади локти на стол!
- Пап, а почему ты не можешь ходить на службу в Билбери? - встрял Ричард, всё ещё не до конца смирившийся с отказом от привычного досуга.

Мужа что-то тревожило. Внимательная в том, что касалось состояния Джорджа, Агата чувствовала малейшие изменения в его настроении. Вот и сейчас излишняя задумчивость и рассеянность показались ей подозрительными. Правда, акцентировать на этом внимание за столом не стоило, тем более, при детях.
- Дик, пожалуйста, дай нам всем поесть. Про папину работу вы сможете поговорить завтра, когда мы пойдём в Кенгстингтонские сады,  - попросила она сына, боясь, что тот снова начнёт задавать неудобные вопросы, на которые его отец не будет знать, как отвечать.
- С бабушкой и дедушкой? А до Питера Пэна мы дойдём? - оживилась Бланш, услышав подтверждение планов на конец недели.
- Конечно, милая. Если не будет налётов, - обещала дочери миссис Беррингтон, еле заметно вздыхая. Сейчас те времена, когда прогулку по Гайд Парку или поход в театр можно было обещать без оглядки на воздушные тревоги, остались в далёком прошлом. Однако же, без крайней нужды миссис Беррингтон предпочитала не отказываться от обыденных для мирной жизни занятий. Ради детей и мужа, да и ради себя тоже. Лишь оказавшись в изрядно пострадавшем от бомбёжек Лондоне она в полной мере осознала, что тосковала не только по Джорджу, но и по довоенному образу жизни.
После окончания ужина, когда служанка убрала посуду, а дети отправились готовиться ко сну, Агата наконец-то смогла остаться с Беррингтоном наедине.
- Точно ничего не случилось, родной? Ты весь вечер какой-то подавленный, - осторожно спросила она, присаживаясь на подлокотник его кресла.

В ответ Агата с удивлением воззрилась на своего мужа. Повсюду говорилось, что оставшиеся в тылу делают для победы ничуть не меньше, чем те, кто сражаются там, на континенте, и поэтому слова Джорджа казались чуть ли не крамолой. Недаром он сам произнёс это тихо, будто бы стыдился собственных мыслей.
- Как это? - с недоумением отозвалась миссис Беррингтон после довольно долгой паузы. - В чём отличие, кроме того, что теперь тебе не грозит погибнуть в любой момент?
Отличие это для семьи Джорджа было основным, всё остальное казалось не столь существенным. И теперь, услышав это уклончивое "как посмотреть", Агата заволновалась, не упустила ли она снова чего-то незначительного для себя, но жизненно важного для супруга.
- Надеюсь, я не нарушила твоих планов, обещав детям завтра прогулку? - Принявшись скрупулёзно вспоминать события прошедшей недели, Агата поняла, что приняла решение о субботнем досуге единолично, просто потому что раньше они почти всегда гуляли по выходным в Кенсингтонском саду, и теперь обеспокоилась, не задело ли это её Джорджи.

В ответ на скупое объяснение мужа Агата лишь обняла его покрепче, поёрзав на узком подлокотнике. К несчастью, со штабными бюрократами она ничего поделать не могла. Да и, положа руку на сердце, в планировании морских операций миссис Беррингтон не смыслила ничего, даром что была супругой морского офицера. Только верила в компетентность и правоту своего мужа и, следовательно, в неправоту тех, кто был с ним несогласен.
- Вскоре они поймут, что ты прав, - с уверенностью любящей женщины прошептала она, целуя Джорджа в висок. - Спасибо тебе, - добавила следом на согласие отправиться завтра с семьёй на прогулку.
Малышка Бланш почти не помнила ничего из прошлого отпуска своего отца, кроме разве что момента, когда он читал ей на ночь сказку про Питера Пэна. История произвела на девочку такое впечатление, что, узнав, что в Лондоне есть сад, в котором стоит статуя этого удивительного мальчика, замучила мать вопросами, когда же они пойдут на неё посмотреть. И обязательно с папой, который первым поведал дочери эту замечательную историю.
- Бланш будет в полном восторге, - пообещала Агата. - Да и тебе нужно отдохнуть. Я боюсь, что ты слишком выматываешь себя на службе.

Услышав последние слова, Агата невольно содрогнулась. Случилось именно то, чего она боялась больше всего. Джордж, кажется, снова принялся за старое, только теперь упрекал себя в бесполезности для флота его величества, а не для жены. И если в том, что касалось себя, она ещё могла его переубедить, то в случае с непригодностью к срочной службе уже не могла поделать ничего. Более того, даже если бы это было в её силах, Агата не была уверена, что стала бы что-то предпринимать в этом направлении. Сама мысль о том, что Джордж может снова уйти в море, навстречу врагу, повергала миссис Беррингтон в состояние, близкое к истерике. И хорошо ещё, супруг не знал, что его Агата считает потерянный глаз и рубцы на коже вполне приемлемой платой за то, что дорогой сердцу человек теперь навсегда останется с ней. Только вот навсегда ли, при таком-то рвении?
- Прекрати, милый, - поспешно заверила она супруга. - Ты не стараешься, а действительно делаешь. Уверена, получше многих других. Будто бы я не знаю, какой ты трудоголик!
Уж лучше попытаться перевести всё в шутку, только бы не дать Джорджу тосковать по своему кораблю и тем самым чаще задумываться о службе на передовой.

- Давай, - сразу же согласилась Агата, поднимаясь с кресла. - Сейчас всё принесу, не стоит лишний раз дёргать Сару.
На слова о том, что она многого не видит, миссис Беррингтон не обижалась. Она никогда и не претендовала на то, чтобы что-то смыслить в военном деле, а простой веры в исключительность собственного мужа было более чем достаточно. То, что неведение порой бывает поистине спасительным, она знала не хуже Джорджа.
В гостиную Агата вернулась через несколько минут с большим подносом в руках, на котором помимо заварного чайника, были ещё молочник и небольшая вазочка с бисквитами.
- Молоко только вчерашнее, - извиняющимся тоном произнесла она, водружая свою ношу на журнальный столик рядом с креслом мужа, после чего вновь направилась к двери, чтобы закрыть её и выключить свет. - Дети, кажется, спят, - добавила чуть позже, аккуратно разливая чай и протягивая Джорджу тонкостенную чашку, кажется, из сервиза ещё её бабушки. А потом опять устроилась на подлокотнике со своей порцией чая и постаралась аккуратно, чтобы не толкнуть под локоть, прильнуть к Джорджу.