На следующий день после разговора с Ричардом на террасе госпиталя Ким собрала вещи и, захлопнув двери дома, в котором  прожила два года, отбыла под отчий кров.
Надо сказать, родители не слишком удивились ее возвращению, они подозревали, что в конце концов, дело закончится так или примерно так. Ричард Хокинс не производил впечатление человека готового всю жизнь мирится с капризами и сносить взбалмошные выходки жены. А характер Ким предполагал либо безоговорочное попустительство со стороны мужчины либо столь же тотальный контроль, другими словами, ему следовало держать ее в «ежовых рукавица».  Другого отношения Ким не понимала.
Впрочем, и реакция родителей не оказалась для Ким неожиданной: отец – человек смирный и уступчивый, не сказал ни слова, а мать –  по натуре почти точная копия дочери, поддержала ее решение уйти от мужа. Ричард ей никогда не нравился, она считала, что Ким поторопилась с замужеством – можно было найти партию гораздо более выгодную.
С утра до ночи она вынуждала дочь выслушивать оскорбления и обвинения в адрес Дика и изводила наставлениями как добиться от него полагающихся выплат.
В результате, устав от бесконечных нотаций и науськиваний, Ким согласилась предпринять еще одну попытку разговора с мужем. Впрочем, она не собиралась устраивать скандалов, а лишь надеялась убедить Дика уступить ее просьбе.  В ней не зародилось и капли сомнения, что он обрадуется визиту и, наверняка попытается сделать все ради ее возвращения, однако произошло то, что не могло присниться ей даже в кошмаре.
Вместо мужа ее повстречала медсестра, настоящая мегера, которая, не взирая ни на просьбы ни на угрозы, отказалась пропустить Ким в палату Ричарда, ссылаясь на его вполне четкие указания.  Ким даже не сразу поняла, что это он запретил пускать ее к нему, а когда, наконец, до нее дошел смысл произошедшего, пришла в бешенство. Как он посмел? Кто дал ему право так унижать ее? В конце концов, она все еще ему жена, а не какая-то содержанка. Что она сделала ему плохого? 
Широко отмахнув двери госпиталя, Ким выскочила наружу и быстро зашагала к оставленному на стоянке автомобилю. Гнев, обида и оскорбленная гордость мешали ей дышать. Она почти бежала, ничего не замечая вокруг и лишь столкнувшись плечом с каким-то встречным мужчиной, вынуждена была обернуться.  Перед ней, глядя на нее с высоты своего роста, стоял Джон. По видимому, он шел навестить брата, потому что в руке нес целлофановый пакет. 
В первую секунду она смотрела на него, не узнавая, затем, небрежным жестом отвела рукой волосы, волной закрывшие лицо и с кривой усмешкой произнесла:
- Привет, Джон. Ты зря приехал, Ричард нынче не в настроении и аудиенций не дает. Даже меня не захотел видеть.
Она пыталась шутить, но голос дрожал и дыхание перехватывало. В горле стоял ком, Ким готова была вот-вот расплакаться.

С Джоном у них не сложились отношения с самого начала, Ким считала его нагловатым и самоуверенным пижоном. Вся эта богемная среда с ее показушностью и напыщенностью, в которой он вращался, не пошла ему на пользу. По мнению Ким, скромность украшает мужчину даже больше чем женщину, а Джона скромным она бы никогда не назвала.
То, что он с трудом переносит жену брата, Кимберли объясняла банальной ревностью; еще бы, раньше Ричард был всегда рядом,  поддерживал, помогал, защищал и Джон привык к его опеке, а с появлением Ким у Дика появился другой объект любви и заботы, а младший брат естественно, отошел на второй план. Разве могло такое понравится Джону? Отсюда его нелюбовь к невестке.
Как он, наверное, радовался, узнав о том, что Ким ушла от Ричарда. Ну, еще бы - теперь брат снова принадлежал только ему!
С язвительной улыбкой, которая сменила кривую усмешку, глядя в стекла его солнцезащитных очков, Ким нежным голоском промурлыкала:
- Ну надо же, от кого я слышу упреки в нарушении клятв? Уж не от того ли, кто скачет от девушки к девушке, потому что не в состоянии сохранить постоянство ни одной из них? Или тебя раздражает исключительно моя неверность? В таком случае, тебя ждет разочарование, дорогой братец, поскольку я не только ни разу не изменила Дику, но даже не посмотрела ни на одного мужчину пока мы были вместе, да и сейчас меня не в чем упрекнуть, я пока что замужем за Ричардом.
Всякий раз произнося имя мужа, Ким вспоминала, пережитое по его милости унижение и прилагала все силы к тому, чтобы не показать Джону насколько выбита из колеи и не доставить ему удовольствия воспользоваться этим.

Отредактировано Ким Хокинс (2012-05-13 11:29:08)

Не смотря на все усилия, ей с трудом удавалось контролировать себя, внутри все дрожало от обиды, от злости, от чувства бессилия перед решением Ричарда. Она-то была уверена, что легко получит все, что пожелает, стоит только попросить - раньше муж всегда так поступал. Но теперь произошло что-то к чему она не была готова, чему не могла найти объяснений и поэтому не умела с этим справляться.
До этого дня жизнь представлялась ей огромным супермаркетом где без труда можно приобрести любую вещь, удовлетворить самое взбалмошное желание, исполнить всякий каприз, пришедший на ум, а желающий услужить и оплатить ее блажь всегда найдется. Отказа не было еще ни разу. И вот, муж показал, что в его власти не только отказать, но и принудить ее считаться с его желаниями. Именно это и бесило Ким больше всего - она не привыкла подчиняться ничьим правилам, кроме своих собственных.
Язвительный тон Джона и его подчеркнуто пренебрежительное поведение рождало в Кимберли острое желание вцепиться ему в лицо или отхлестать по щекам - пусть не думает, что имеет право так себя вести! Она подумала, что раньше, пока Ричард был рядом, он ни за что не позволил бы брату подобного обращения с женой, да и этот красавчик не посмел бы ее обидеть. Но на Ричарда рассчитывать больше не приходиться, теперь Ким должна сама справляться со своими проблемами. Но как?!
Чтобы удержать подступающие к глазам слезы, она впилась ногтями в ладони.
- Ты прав, мне нужны деньги. - Ей хотелось сказать это спокойно, даже небрежно, но голос предательски дрогнул и обычной протяжной нотки в конце фразы не получилось. Ким слышала свой жалобный тон и понимала, что похожа сейчас на обиженного ребенка.
Джон и без того пользовался любой возможностью сделать ей больно и у нее не было ни малейшего желания давать ему лишний козырь против себя, поэтому немыслимым усилием ей удалось растянуть губы в подобии улыбки и продолжить, правда теперь она не решалась смотреть ему в глаза:
- Послушай, Джон. Я уверена, что Ричард все еще неважно себя чувствует после операций, поэтому его поступки не всегда разумны. Конечно, он обижен и не хочет чтобы я уходила, вот и придумал этот дурацкий способ удержать меня, отказываясь выплачивать деньги. Пойди и объясни ему, что это глупо и не принесет ничего хорошего, а сделает только хуже. Я ведь могу по-настоящему рассердиться и тогда у него будут неприятности.
Небо затянуло тучами и поднялся ветер. Он трепал волосы Ким и полоскал подол легкого платья и она поежилась от озноба. Но дело было совсем не в прохладном воздухе, ее трясло от волнения и страха. А вдруг Джон только посмеется ее угрозам, в сущности, никаких рычагов давления на Ричарда у нее не было. Ким внезапно, пожалела, что ввязалась в эту игру, жесткую, грубую, безжалостную. В такой игре победить мог только человек похожий на ее мужа - сильный, упрямый, хладнокровный. Да, с ней он был всегда мягок и терпелив, но это вовсе не означало, что с другими он не был другим.  Разве она способна ему противостоять?

Отредактировано Ким Хокинс (2012-05-13 23:34:46)

В одно мгновение бессильная оторопь перед неизвестностью, которой она страшилась сменилась неукротимым бешенством. Нежная, хрупкая девушка только что похожая на растерянного ребенка и едва ли не умоляющая о помощи, вдруг превратилась в разъяренную кошку. От гнева у нее побелели губы, а глаза стали похожи на две ледышки - злые и непримиримые.
- Не смей со мной так разговаривать! Я тебе не "детка"! - взвилась Ким. Она всем телом качнулась в сторону парня и, казалось, готова вот-вот броситься на него. - Пошел ты к черту, Джон Хокинс, со своими нотациями. Еще не хватало, чтобы какой-то музыкант-неудачник начал читать мне морали на тему семейной жизни. Да, представь себе, я думаю о себе любимой. А почему? Хочешь я скажу тебе? Да потому что мой муж забыл о своих обязательствах. Это он меня предал, а я не собираюсь хранить клятвы верности человеку, который на меня наплевал, ясно?!
У нее перехватило дыхание и ей пришлось замолчать, но это продолжалось не долго, всего несколько минут. Наставив на Джона палец, словно обвиняющий перст, уже более спокойным тоном Ким проговорила, хотя голос ее по-прежнему вибрировал от ярости:
- Ты. Пойдешь к Ричарду и скажешь, чтобы он перевел мне деньги, а иначе...иначе... я расскажу всем, что он пытается оказывать на меня давление и принуждает к совместной жизни вопреки моему желанию! Как ты думаешь, в прессе эта новость наделает много шуму? А теперь, подумай о репутации брата, когда станет известно, что этот респектабельный человек, пользуясь своим положением, третирует жену.
Глядя в глаза Джону, Кимберли презрительно усмехнулась. Он еще не знает на что она способна! Полчаса назад Ким была готова разрешить все спорные вопросы мирным путем пока этот красавчик не повел себя слишком нагло, а вот теперь пусть не ждут пощады - она умрет, но не отступит. Ведь не зря же говорится "не загоняй крысу в угол".
Волосы снова закрыли ей лицо и она, кое-как скрутив их в тугой жгут, перебросила на спину. Сейчас ее не заботило то, что она должна выглядеть томно и привлекательно, все мысли были заняты поисками способов добиться желаемого или от Джона или от Ричарда.

Отредактировано Ким Хокинс (2012-05-16 00:22:42)

Брошенные Джоном ей в лицо оскорбления были страшными, никогда в жизни она не слышала ничего подобного в свой адрес. Пренебрежительное "детка", которое минуту назад привело ее в неистовство теперь казалось едва ли не комплиментом. Но еще ужасней слов был тон каким он их произносил и взгляд: под этим взглядом она чувствовала себя отвратительной и мерзкой, словно измазанной в нечистотах, ей казалось, что он смотрит не на нее, а на какую-то уродливую тварь, которая выползла из омерзительной дыры и ненароком испачкала его.
Она не могла взять в толк за что Джон ее так обидел. Разве она не объяснила ему, что это Ричард забыл о своих обязательствах перед ней, оставил без денег и с кучей домашних проблем, которые она не способна была решить? Неужели он так и не понял, что Ким была хорошей женой его брату, но о ней надо было заботиться, а не взваливать ответственность за их дальнейшую совместную жизнь? Как можно требовать от женщины, чтобы она провела остаток своих дней ухаживая за калекой - она ведь не сиделка? И Ким не воин, она не должна уметь бороться с обстоятельствами, это лежит на плечах мужа. Этому с пеленок учила ее мать и так всегда поступал ее отец. Имея перед глазами пример жизни своих родителей, она искренне не понимала, что можно жить как-то по другому.
Весь ее запал, вся решимость отстаивать свои интересы любым способом, все угрозы и посулы отомстить рассыпались в прах. Не было больше Ким - уважаемой миссис Хокинс, не стало Ким - хорошенькой девочки-всеобщей любимицы, испарилась Ким - гордая и бесстрашная воительница, размахивающая мечом возмездия, Джон оставил после себя только беспомощную и опустошенную оболочку той, которая совсем недавно считала себя центром вселенной. 
Она не слышала ни слова из того, что он говорил ей о Ричарде, совершенно не понимала смысла его фраз, она видела только его презрительный взгляд, а в ушах, как заезженная пластинка, звучали: "сука", "грязная...", "сука", "грязная...", " какая же ты грязная...".
Она даже не видела как Джон повернулся к ней спиной, собираясь уйти, потому что жгучие, ядовитые, словно кислота слезы катились из ее глаз и заливали лицо. Горестные рыдания клокотали в груди, но не могли прорваться наружу из-за тугого комка в горле. Она задыхалась.
Ты грязная сука... Грязная сука... Сука...
Господи, какая боль! Закрыв лицо ладонями, словно пытаясь спрятаться от этой боли, Ким опустила голову.

Отредактировано Ким Хокинс (2012-05-17 00:35:11)