Сэмми был неутомим: он хотел поспеть всюду и немедленно, тысячи желаний рождались в его голове и настаивали на неотложном осуществлении. Колесо обозрения, гонки на машинках, поедание мороженого и хот-догов, осмотр вольеров с животными, уличные клоуны и жонглеры - программа была насыщенная и требовала немалой выносливости, но Джоанна не роптала, она знала как важно сыну побыть с матерью и, что он рад возможности пообщаться с ней вволю, а не только за часик до сна. Конечно, она работала. Конечно, у нее не хватало времени чтобы уделять Сэмми больше внимания. Конечно, ребенок скучал без матери и тосковал по отцу. Джоанна все понимала, но мало что могла изменить, поэтому сегодняшний день она посвятила своему ребенку и терпеливо сносила долгие пешие прогулки по аллеям парка и боль от натертых туфлями пяток. В конце концов, во второй половине дня начался дождь и все оставшиеся развлечения из списка Сэмми, пришлось перенести на другой день.
Несмотря на усталость, Джоанна чувствовала себя счастливой: довольный сынишка, хорошо сделанная накануне работа и, конечно, предстоящая вечером встреча. Пожалуй, о Хокинсе она вспоминала чаше дозволенного. Время от времени она ловила себя на мысли, что пока глаза следят за неугомонным сыном, мысли вертятся вокруг нового знакомого.
Джоанна сама не понимала, чем он так ее зацепил. Внезапная страсть, жалость, одиночество - не они были причиной ее интереса к Хокинсу. Респектабельных и элегантных мужчин в ее окружении было немало, были и по-настоящему красивые, а судить о внешности Хокинса пока не приходилось. Возможно, ей тоже требовался кто-то с кем можно было побыть естественной и свободной, с кем-то, кто хотя бы на один сегодняшний вечер возьмет на себя заботу о ней, не требуя взамен ни платы ни награды.
Готовясь вечером к приезду Хокинса, она долго выбирала подходящий наряд, пока не остановилась на лаконичном, изящном темно-зеленом платье от Роберто Кавалли и надела мягкие туфельки на удобном каблучке. Уже заканчивая макияж, Джоанна вдруг заметила сына, который, видимо, привлеченный ее сборами, оставил свои игрушки и теперь стоял в дверях комнаты, внимательно наблюдая за матерью.
- Что случилось, милый? - спросила Джоанна. - Почему ты не играешь в свой трансформер, устал?
- Ты идешь на свидание? - задал вопрос Сэмми.
- Нет, мой хороший, не на свидание. Это просто встреча.
- С мужчиной?
Джоанна улыбнулась - серьезное выражение лица сынишки было таким трогательным: - Да, с мужчиной.
- Значит, на свидание, - уверенно заявил мальчик. - И губы накрасила, а девчонки всегда так делают, когда идут на свидание.
- А вот и нет, - засмеялась Джоанна, убирая тюбик с помадой в косметичку.
- А вот и да! Я по телеку сто раз видел. А кто он?
- Один мой знакомый. У него сегодня выдался свободный вечер и я ничем не занята, вот мы и решили встретиться. Посидим в кафе, поболтаем, может быть даже потанцуем.
- А какой он? - Сэмми был настойчив. - Папа его тоже знает?
- Нет, дорогой, мы познакомились совсем недавно и я еще не успела рассказать о нем папе, но обязательно расскажу когда он приедет. И тебе тоже расскажу все-все-все... - Джоанна бросила взгляд на свои наручные часики - до приезда Хокинса оставалось несколько минут. - Только завтра. Договорились?
Может быть Сэмми и не слишком обрадовался перспективе узнать о таких важных вещах лишь завтра, но знал, что спорить с матерью бесполезно - если она сказала "завтра", значит придется подождать.
- Папа сказал, что раз я единственный мужчина в доме, то должен заботиться о тебе, - напоследок заявил мальчик, сердито насупившись.
- Хорошо, милый, я обещаю вернуться не поздно.
Джоанна оглядела себя в зеркале и подумала, что Хокинсу, наверное, понравилось бы как она выглядит.

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-14 23:39:53)

- Дорогая, высокий джентльмен в темных очках возле такси - это за тобой? - спросила мать Джоанны, случайно глянув в окно.
Сэмми, который следовал за Джоанной по пятам и настороженно ловил каждое ее движение, стремительно пересек гостиную и приник к стеклу. Она тоже подошла и, мягким жестом, отстранила сына:
- Не нужно, милый. Разглядывать людей неприлично, отойди, пожалуйста от окна. - И тут же ответила матери: - Да, это мистер Хокинс.
Да, это мог быть только он, но в первое мгновенье Джоанна его не узнала. Исчезли повязки, почти полностью скрывающие лицо и теперь его облик, о возможных вариантах которого она так долго размышляла, предстал почти что в подлинном виде, если не считать темных очков. Неяркий свет догорающего дня, плотные тени и расстояние, конечно, мешали различить мелкие детали его внешности, но то что она увидела произвело на Джоанну ошеломляющее впечатление.
Начались последние судорожные сборы (сумочка, ключи, кредитка, телефон, носовой платок), наставления матери относительно Сэмми, в которых та, в общем-то не нуждалась, просьбы сыну слушаться бабушку и завершающий осмотр в зеркале. Вроде все. Мать подала ей тонкий палантин, который Джоанна приготовила чтобы прикрыть плечи от вечерней прохлады и, который в суматохе едва не забыла. Поцеловав сынишку, Джоанна вышла за порог.
Весь вечер ей казалось, что она абсолютно спокойна, почти бесстрастна, но сейчас, приближаясь к ожидающему ее мужчине, вдруг почувствовала себя взволнованной, хотя прекрасно понимала, что беспокоиться не о чем - ее ждут просто приятные часы досуга в приличном обществе и легкая ни к чему не обязывающая беседа с хорошим человеком. И все-таки, Хокинс, этот новый, непривычный без своих повязок Хокинс заставлял ее волноваться.
Она остановилась в шаге от мужчины. Он, оказывается, так высок- ей даже пришлось приподнять лицо, чтобы взглянуть в его глаза, скрытые стеклами очков:
- Добрый вечер, мистер Хокинс. Надеюсь, я не заставила ждать себя слишком долго?
Не отдавая себе отчета, совершенно естественно, а не в силу профессиональной привычки, Джоанна ему улыбалась.

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-15 22:36:14)

На улице сумерки лишь начали сгущаться, а в машине уже было совсем темно. Широкое сидение автомобиля позволяло Джоанне и Хокинсу сидеть не касаясь друг друга, впрочем, она почти не испытывала смущения, оказавшись в непосредственной близости от расположившегося рядом мужчины. Удобно устроившись и расправив платье, Джоанна повернулась к Хокинсу в пол-оборота.
Вопрос о том как прошел ее день, наверняка, был продиктован всего лишь правилами хорошего тона, но она не исключала, что ему на самом деле могут быть интересны некоторые подробности частной жизни женщины, с которой он решил провести свой свободный вечер. Поэтому, Джоанна постаралась удовлетворить его любопытство, описывая прогулку с сыном живо и по-возможности увлекательно, но не перегружая рассказ деталями, которые могли показаться ему незначительными и малоинтересными.
Зато внимание к тому, что на ней надето, встретило у Джоанны самый благодарный отклик. Она засмеялась и произнесла:
- Ну, что Вы, мистер Хокинс, любая женщина с радостью простит Вам подобную бестактность и даже не станет возражать если Вы будете позволять ее как можно чаще. Мы создания эмоциональные и наши наряды зачастую отражение наших натур, к тому же, ни одна из нас не откажется лишний раз перед кем-нибудь ими похвастаться. На сегодня я решила отказаться от всего длинного и обтягивающего, Вы ведь меня запугали свингом, а я до сих пор не имею понятия что это за танец, а вдруг он похож на брейк? Так что, пришлось остановиться на самом простом и удобном варианте: оно почти прямое, без рукавов. Мой любимый цвет зеленый, вот и платье зеленое, знаете, такого глубокого изумрудного оттенка. Никакой вышивки, никаких декоративных изысков - просто гладкий шелк. И разумеется, я учла Ваш совет и надела туфельки на устойчивом каблуке, так что теперь, могу отплясывать с Вами всю ночь напролет.
Такси мчалось по улицам, залитым ночными огнями рекламных вывесок и информационных табло, мимо ярких витрин и в потоке фар встречных машин. Чередование света и теней причудливым узором ложились на лицо спутника Джоанны и отражались в стеклах очков, делая его облик таинственным и слегка опасным. Она, как завороженная смотрела на его профиль, на разворот широких плеч и кисть руки, лежащую на изящной ручке трости - во всем этом было что-то демоническое и хотя она никогда не считала себя суеверной, сейчас вдруг в груди ее екнуло, словно в предчувствии чего-то неотвратимого и важного.
Будто вскользь он упомянул, что собирается вернуться в свой дом близ столицы и Джоанна кивнула в ответ, но тут же спохватилась - Хокинс не мог увидеть ее жест -  и тихо сказала:
- Да, я Вас понимаю. Что бы с нами не происходило в жизни, оно всегда лучше переносится в родных стенах. У Вас есть братья, сестры?

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-16 23:25:17)

- Джоанна. Пожалуйста, называйте меня Джоанной. Я думаю, сегодня мы можем обойтись без церемоний, в конце концов нас ждут развлечения, а проводить время в компании человека, к которому можно обращаться по имени гораздо приятней. Вы согласны?
Она не стала убирать свою ладонь из его пальцев, посчитав этот жест проявлением дружеского расположения и была совсем не против.
Образ младшего брата, обрисованного Хокинсом скупо, но довольно наглядно, почему-то вызвал у нее воспоминание о своем бывшем муже Уилле. Того тоже можно было с полным правом отнести к разряду раздолбаев: шалопай и балагур, душа любой компании и дамский угодник. Стоило ему только появиться в каком-нибудь знакомом, мало знакомом, а то и совсем незнакомом обществе, как он немедленно обзаводился приятелями из числа мужчин и не успевал расточать комплименты, вившимся вокруг него, дамам. Поначалу, сдержанная и не склонная дарить дружбу вот так сходу Джоанна ревновала и пыталась бороться, но со временем поняла, что легкий по натуре Уилл просто вел себя с людьми естественно и не замышлял никаких интрижек на стороне. Их пара представляла собой союз двух совершенно разных по темпераменту людей и многие не могли понять как им удается жить вместе и находить общий язык. Но не смотря на полярность, они любили друг друга, любили по-настоящему, глубоко и серьезно. И даже развод не стал концом их любви, хотя по взаимному согласию, они почти сразу прекратили сексуальные отношения. Оба признавали, что можно оставаться близкими и родными людьми, но каждый должен иметь свою личную жизнь. Но и тот и другая не скрывали своих романов или увлечений, порой советовались, иногда знакомились с избранниками. Правда, у бывшего мужа они случались гораздо чаще и Джоанна даже подшучивала, что он должен иметь завидную память, чтобы не путаться в именах, а Уилл всегда отвечал одно и тоже: "Ерунда, старуха, единственную женщину, которую я зову по имени - это ты, а для всех остальных есть миллион забавных прозвищ."
Ее руке было тепло и уютно в широкой ладони Хокинса, казалось, что она создана как раз под нее: там где у него была впадинка очень удачно оказывался холмик на ее ладошке, а где ложился ее палец там, оказывалось ложе между его пальцами. Джоанна улыбнулась своим мыслям.
- Знаете, судя по описанию Ваш брат нашел бы общий язык с моим бывшем мужем. Мне кажется, они одного поля ягоды.- А про себя подумала, что если б даже не нашел, то уж Уилл бы отыскал их тысячи. -  Три года назад мы разошлись, но не перестали быть родными людьми. Уилл работает военным корреспондентом в одной известной телекомпании. А Ваш брат - кто он?

Каждое слово Хокинса о брате было буквально пронизано гордостью за него, любовью и уважением. Джоанна знала, что без уважения не бывает настоящей любви: тот, кого мы искренне любим всегда вызывает у нас уважение, только так и не иначе.
Джон. Молод, талантлив, успешен, наверняка хорош собой, а если и нет, то в глазах Хокинса он все равно выглядит настоящим красавцем. А разве могло быть по другому? Старший брат считал себя проигравшим - пусть не всегда, но теперешний период его жизни основательно поколебал его уверенность в себе. Мужчина должен быть на коне при любых обстоятельствах, так они устроены, этим они определяют свой личностный статус. Увечье, болезненное расставание с женой, чувство жалости со стороны окружающих и добровольно выбранное одиночество, означали для Хокинса только одно: раньше я мог все, а теперь я почти ничего не могу.
Люди привыкают ко всему, более того, они порой даже не замечают своих недостатков физических или моральных и при этом довольны жизнью, окружены любовью, имеют то, что пожелают. Но это может произойти только в том случае, если человек не потерял веру в себя, не разуверился в своих возможностях, не оплакивает поруганную честь.
Хокинсу было трудно, очень трудно. Ему предстояло выстроить свое будущее на пепелище всего того, что до недавнего времени составляло базис, на который он опирался. И пожалуй, самым сложным для него будет вновь поверить в людей, довериться кому-то, открыть свое сердце.
- В том, что Ваш брат столь многого добился в жизни, в немалой степени Ваша заслуга, мистер Хокинс. Только поддержка дорогих нам людей обеспечивает, в конечном счете, успех и признание. Мы можем обладать массой дарований и добиваться желаемого во что бы то ни стало, но если в нас не верят те кого мы любим - мы ничего не добьемся. Человек не в силах стать кем-то если близкие и друзья считают его никчемным бездарем и заведомо смотрят на него как на неудачника. Я думаю, мистер Хокинс, что Ваш брат определенно и однозначно завидует Вам. В глазах Джона, все его победы просто удачно пройденные уровни  - знаете, как в компьютерных играх? - у него не было возможности пережить тот ад, который выпал на Вашу долю и он не может сказать ни себе ни друзьям: "Да, я такой же крутой чувак, как мой братец!" Потому что, выстоять в смертельной схватке и не сломаться совсем не то же самое, что пройти кастинг на роль в фильме или клипе. Простите, если мои высказывания показались Вам резкими. Поверьте, я далека от мысли хоть сколько-нибудь умалить достоинств Вашего брата, но считаю, что и Вам есть чем гордиться. Ведь даже самые близкие люди, подчас, просто не умеют или не способны сказать те самые слова, в которых мы нуждаемся вот прямо сейчас, в эту самую минуту. А Вы можете! И Джон об этом не только знает, но ценит и бережет Ваше доверие.
Джоанна чувствовала, что слегка разгорячилась и, осторожно вытянув свою ладонь из руки мужчины, откинулась на сидение.

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-17 20:50:47)

Хокинс помог Джоанне выбраться из такси и, оказавшись, на тротуаре она с любопытством осмотрелась. Оксфорд стрит была исхожена, что называется, вдоль и поперек сотни раз. Да что там говорить, пожалуй это была самая часто посещаемая ею улица, здесь были ее излюбленные магазины, в которых она покупала себе одежду, здесь они часами с матерью и сыном бродили по Сэлфриджес, а иногда и просто гуляли по ней в дни праздников, но никогда Джоанна не обращала внимания на этот клуб. И не мудрено, вход в него был совсем неприметный: простой красный навес над входной дверью, скромная вывеска с изображением трубача и только толпящиеся у входа люди указывали на то, что это популярное заведение.
Атмосфера внутри клуба удивила ее еще больше. Она была самой демократичной, выкрашенные красной краской стены, увешанные фотографиями и постерами, под ногами красное ковровое покрытие и совсем простая мебель. Столики стояли так близко друг к другу, что почувствовать себя обособленным от остальных гостей было практически невозможно. Впрочем, такова, наверное, и была задумка, ведь здесь собирались люди одних и тех же интересов, пристрастий, вкусов и ощущение собственной причастности ко всем присутствующим в зале создавало некое единение душ.
Джоанне не приходилось бывать в подобных местах и она не на шутку растерялась. Их усадили за столик, покрытый белой скатертью и пользуясь тем, что Хокинс занимает свое место и делает заказ, она незаметно осмотрелась вокруг. Никаких драгоценностей на дамах, никаких вечерних костюмов на их спутниках: люди, в большинстве своем были одеты весьма просто и буднично - джинсы, рубашки, футболки, кое-где, правда, мелькали пиджаки и платья, но их было меньшинство. Она порадовалась тому, что угадала с нарядом и теперь не выглядела белой вороной.
Хокинс заметно оживился, он ненавязчиво пояснял ей какие-то детали о группе, выступление которой было запланировано на сегодняшний вечер и Джоанна видела, что все здесь для него знакомо, приятно и он рад снова оказаться в этих стенах.
Со сцены полились звуки нежной негромкой музыки. К счастью, эту песню она знала и даже кажется, помнила слова. "Тише, не объясняй..."

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-18 22:52:54)

С первыми аккордами в зале наступила тишина, Джоанна бросила взгляд на Хокинса и больше не смогла отвести от него глаз. Музыка захватила его целиком, без остатка. Казалось, он весь растворился в океане звуков, подобно губке впитывал их каждой клеточкой кожи. Он испытывал не просто радость, на его суровом спокойном лице светилось счастье, абсолютное и безбрежное, ничем не замутненное, словно чистая вода.
Глядя на умиротворенное лицо мужчины, Джоанна вдруг поняла, что невольно завидует ему и, что совсем уж, абсурдно, хотела бы так же как он стать незрячей, чтобы иметь возможность почувствовать счастье от тихой мелодии и голоса, напевающего печальные слова, проникающие прямо в сердце .
Наши глаза - великие обманщики. Они заставляют нас видеть миллион, порой, не существующих вещей и упорно не замечают чего-то по-настоящему важного. Обладая зрением, Джоанна в настоящую минуту отвлекалась на то, что ее окружало, видела свет прожекторов, освещающих сцену, зрителей сидящих вокруг, антураж зала и поэтому не имела возможности сосредоточится на главном - на музыке. А Хокинс слился с ней, ему не мешало ничто.
Джоанна никогда не умела "отключаться". Ее рациональный взгляд на жизнь, серьезный подход ко всему, что она делала и постоянный контроль над эмоциями лишали ее легкости восприятия происходящих событий, она не умела находить и оценить тонкие нюансы, которые, собственно, и придают жизни неповторимый вкус, делают ее объемной и цельной. Она знала об этом и всегда считала это своим достоинством, но только сейчас, глядя на лицо Хокинса, почувствовала себя ущербной. Хокинс получал удовольствие от того, что ему нравилось, а она могла лишь следовать за ним.
Песня закончилась, в зале раздались аплодисменты, но ее спутник очнулся только тогда, когда последние аккорды отзвучали внутри его души.
Джоанна испытала настоящее потрясение от увиденного и поэтому когда он подал ей руку, приглашая на танец, без колебаний вложила в нее свою ладонь.

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-20 22:50:58)

Джоанна отважилась повеселиться, не смотря ни на что. Нет навыков предложенного Хокинсом танца - пустяки. Партнер незряч - ну и что? Незнакомая обстановка - так даже интересней. Множество любопытных глаз вокруг - отлично, пусть смотрят, Джоанна никогда не стеснялась своей внешности, а мужчина, который сейчас держит ее в объятиях выглядит просто превосходно!
Уверенно и свободно, так словно, танцевать свинг было для нее самым привычным занятием, Джоанна вышла на площадку для танцев и замерла, с улыбкой глядя в лицо Хокинсу.
Первые шаги показались ей немного затруднительными, но, благодаря, подсказкам партнера и его умелым рукам, уже через несколько минут, Джоанна вдруг поняла, что вполне освоилась и двигается легко и даже с некоторым изяществом. Это было восхитительное чувство, ее ноги делали мелкие шажки, она покачивалась в такт музыке и с удовольствием совершала повороты когда партнер ее к этому понуждал.
Джоанна напрочь забыла о куче народа в зале, казалось, что здесь только она и Хокинс, а музыканты играют специально для них, подстраиваясь под их неспешный ритм. И когда он прошептал ей, что у нее неплохо получается, она счастливо засмеялась, откинув  голову.
Ей хотелось, чтобы этот танец никогда не прекращался, ей нравилось ощущать себя беззаботной, она мечтала подольше оставаться во власти рук Хокинса, а еще она поняла, что по-настоящему счастлива. 
- Ричард, это восхитительно!- не сдержав чувств прошептала Джоанна и на одну секунду прильнула к нему, будто передавая часть своих эмоций.

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-22 19:05:47)

По мнению Джоанны танец закончился слишком быстро, она с готовностью продлила бы эти чудесные мгновения, но музыка смолкла и они с Ричардом замерли на месте друг напротив друга. Она видела его гладко выбритую кожу, еще свежие следы затянувшихся ран на щеках и подбородке, чувствовала его дыхание на своем лице и у нее создавалась иллюзия, что сейчас он смотрит сквозь очки и видит ее вот такую, запыхавшуюся и возбужденную.
В полутемном зале было тихо, на площадке для танцев в свете прожекторов отчетливо выделялись их силуэты. Ричард держал ее руку и отчего-то медлил. Тогда Джоанна негромко спросила:
- Еще? – В ее голосе звучала надежда и предвкушение.
Он улыбался, словно заговорщик и Джоанне не оставалось ничего другого кроме как подчиниться. Впрочем, она была этому даже рада.
Второй танец дался ей без труда. Если бы она увлекалась серфингом, то сейчас сказала бы, что поймала волну. Чувство собственной легкости, владение своим телом пьянили, как вино и толкали на безрассудства. Джоанна не узнавала саму себя. Это был волнующее ощущение куража.
Но на сей раз усталость дала о себе знать, у нее с непривычки гудели ноги, поэтому когда смолкла музыка и в зале раздались аплодисменты, Джоанна взяла Ричарда за руку и потянула прочь с площадки.
- Давайте немного передохнем, - смеясь говорила она, мягко увлекая следом за собой, стараясь осторожно, почти незаметно направлять, чтобы он ненароком не наступил кому-нибудь на ногу или не наскочил на столик. – Пусть теперь другие продемонстрируют публике свое искусство. И может быть, у них получится не хуже нашего.  Как Вы думаете, Ричард, найдутся здесь конкуренты достойные нас?
Лед был сломан. Джоанна вплотную подошла к тому, чтобы подарить свою и принять дружбу этого человека.

Отредактировано Джоанна Шор (2012-05-22 22:08:09)

За столиком Джоанна вернула себе привычную сдержанность и теперь, глядя на эту леди никому не пришло бы в голову, что несколько минут назад она самозабвенно отплясывала на площадке для танцев. Глоток холодного вина утолил жажду и освежил порозовевшие щеки, Джоанна оглядывалась вокруг с новым интересом.
Теперь ей стало любопытно когда возник этот клуб, какова его история, традиции, что за группы выступают в стенах этого заведения, почему он оформлен так непритязательно, почти аскетично - Джоанна забрасывала Ричарда вопросами и с жадным любопытством слушала ответы. Он и правда был знатоком, отвечал обстоятельно, старался быть доступным, чтобы она не путалась в каких-то специфических названиях. Для нее было полной неожиданностью узнать, что, оказывается, "Хандред клаб" по своему легендарное заведение и впервые открыло свои двери задолго до того как Джоанна появилась на свет . Она спросила как часто он здесь бывает, потом поделилась своими музыкальными пристрастиями, сказала, что выбирается нечасто да и то обычно послушать оперу.
Наконец, осмелившись, задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке.
- Чуть раньше, по дороге сюда, Вы посетовали на скудный выбор возможностей для самовыражения и сказали, что иногда Вам хочется чего-нибудь "этакого". Я могу спросить, что Вы имели ввиду или это тайна?
Джоанна смотрела на него с лукавой улыбкой совсем позабыв, что он не может видеть выражение ее лица, прочем, почувствовать ее радостное волнение, наверняка, не составляло для него труда.

- Боюсь, что я окажусь не оригинальна, - улыбнулась Джоанна. - Мне нравится копаться в саду, ухаживать за цветами и  подстригать кусты. Мама говорит, что у меня "легкая" рука, потому что, как правило, даже самые прихотливые растения приживаются с первого раза. В доме у нас много горшечных цветов, которые я...
Тихий перезвон мобильного телефона, раздавшегося из сумочки не дал Джоанне договорить. Как всякий врач, она никогда не отключала аппарат на случай если кому-то понадобиться ее срочная помощь. Глянув на монитор, прочитала "Уилл".
- Простите, Ричард, - извинилась она, обращаясь к своему спутнику и поднялась со стула. - Я ненадолго отлучусь.
Она отошла в сторонку и нажала кнопку принятия звонка.
- Привет, старуха!- раздался в трубке жизнерадостный голос бывшего мужа. - Я в Хитроу. Пустишь на порог грязного заросшего бродягу? Нет, конечно, я могу рвануть и к себе, но до вас добираться ближе, а я почти трое суток не спал, боюсь, что отключусь прямо за рулем.
Переговорив с Уиллом, Джоанна вернулась к столику.
- Еще раз извините, пожалуйста, - произнесла она, усаживаясь на место. - Мы, кажется, говорили о наших увлечениях? Знаете, до сегодняшнего дня я была довольна своим способом проводить свободное время, однако, Вы открыли мне кое-что настолько захватывающее, что, пожалуй, я всерьез займусь танцами. Поверьте, свинг - только начало. - Джоанна рассмеялась.
У нее было прекрасное настроение, в этот вечер жизнь повернулась к ней новыми гранями, которых она прежде не замечала. И это оказалось тем более неожиданно, что открыл их для нее человек лишенный зрения. Джоанна смотрела на Хокинса с теплотой и благодарностью и ее нисколько не беспокоило, что он этого не видит.

Джоанна потянулась и тоже склонила голову чуть ближе к Хокинсу. Наверное, со стороны они смотрелись двумя заговорщиками  или могли показаться кому-то влюбленной парой; хотя, приди эта мысль в голову Джоанне, она бы, скорей всего, смутилась.
- Зачем же загадывать, когда и этот вечер еще не закончен а музыканты, я просто уверена, с нетерпением ждут нашего появления на танцплощадке, - в пол-голоса произнесла Джоанна. И с озорной улыбкой добавила: - Мне сейчас ужасно хочется спеть "Я танцевать хочу, я танцевать хочу!", как мисс Дулитл из мюзикла "Пигмалион".
Хокинсу казалось странным, что она невольно подчиняется звучащему со сцены ритму, а она то и дело вынуждена была напоминать себе, что сидящий рядом мужчина ее не видит. Сама Джоанна смотрела на него не отводя глаз. И не только потому, что Хокинс был красив. Наверное, дело было в том, что она находила его интересным, в чем-то необычным, слегка интригующим. Он был похож на морской прибой - смотришь и смотришь со стороны, наслаждаясь чередованием его приливов и отливов, а сердце заходится от желания подчиниться его манящему пульсу, войти в волны и последовать за ними куда-то за горизонт или в опасную таинственную глубину.
Джоанна никогда не отличалась склонностью к спонтанным поступкам, поэтому следующие слова стали неожиданностью и для нее самой.
- Знаете, Ричард, только что в Лондон вернулся мой бывший муж Уилл, и по этому поводу в следующую субботу мы устраиваем  пикник. Каждый раз собирается одна и та же компания, небольшая, разношерстная, но очень теплая хороших и интересных людей. Не захотите ли Вы присоединиться к нам? Конечно, если у Вас нет других планов и, разумеется, приглашение распространяется и на Вашего брата. Я не жду ответа прямо сейчас, подумайте, а в пятницу я позвоню. Не стану скрывать, своим согласием Вы доставили бы мне радость.
Ее отец, лорд Телфорд частенько говорил, что стать членом палаты лордов намного проще нежели войти в круг друзей Джоанны и он был недалек от истины. Свой узкий мирок малочисленных, но проверенных годами  друзей, она оберегала трепетно и ревниво, с большой неохотой меняя его состав и расширяя границы. И все-таки для Хокинса Джоанна сделала исключение. Возможно, потому что сразу признала в нем родственную душу, а может быть, захотела показать ему насколько серьезно относится к их внезапно возникшей дружбе.